Ничьи котята - Страница 130

130

— Еще вопросы? Замечательно. Об опасных морских существах мы поговорим, но не сейчас. В очередной раз напомню четыре правила: следить за снаряжением, за собой, не паниковать и слушать меня. Ну, а теперь начнем наш первый урок. Перед вами, — он сдернул брезент с лежащего рядом агрегата, — акваланг «Скат-15» — старая, но надежная и универсальная армейская модель, пригодная и для новичков, и для ветеранов. Он состоит из следующих частей…

06.07.843, перидень

— Я все еще не убежден окончательно, — директор школы задумчиво побарабанил пальцами по столу. — Да, за те две недели, что я наблюдаю за Яной, я не заметил в ее поведении никаких отклонений. Не зная о… ее необычных способностях, я бы ни за что не понял, что она отличается от нормальных детей. Но две недели — не так много. Я бы сказал, до крайности мало.

— Она не отличается от нормальных детей, поскольку сама совершенно нормальный ребенок, — пожал плечами Дзинтон, разглядывая ногти. — Она накрепко усвоила, что за пределами дома пользоваться эффектором нельзя, так что бояться здесь нечего.

— И все же… господин Дзинтон, ты должен меня понять. На мне лежит ответственность за жизнь и здоровье двух сотен детей в возрасте от десяти до тринадцати лет. А дети попадаются разные — добрые и злые, отзывчивые и жестокие. Особенно в средней школе: силенок, чтобы сделать пакость, уже хватает, а вот соображения и способности сочувствовать — еще нет. Что, если кто-то из старших школьников случайно или намеренно ударит ее? Сможет ли она сдержаться и не ударить его — или ее — в ответ? Я видел кадры по телевизору — некоторые девианты одним ударом пробивают трехмиллиметровую листовую сталь!

— Как я уже сказал, — терпеливым тоном произнес Дзинтон, — я ручаюсь, что она не применит свою силу за пределами дома. Разве что речь пойдет о жизни и смерти. Она прекрасно знает от старшей сестры, чем являлся Институт, и совсем не горит желанием попасть в такое же милое заведение.

— Старшая… — скривился директор, чувствуя, как в горле поднимается горечь. — Господин Дзинтон, я, разумеется, негодую при одной мысли о том, что делали с детьми у нас в городе. Втройне негодую — и как отец, и как человек, и как педагог. Но помещать в среду нормальных детей ребенка, чья психика искалечена многолетним пребыванием в Институте… Я решительно протестую. Я не приму никакие поручительства за ее поведение. Я просто не могу допустить…

— Две недели назад эта девочка с искалеченной, как ты утверждаешь, психикой стояла лицом к лицу с человеком, по приказу которой ее истязали. Она имела разрешение и полную возможность его убить — и не убила, — Дзинтон все так же безразлично рассматривал свои ногти. — Даже не ударила как следует — в отличие от полицейского следователя неделей позже, не сдержавшего эмоций и сломавшего ему челюсть. Я склонен полагать результат проверки исчерпывающим доказательством ее адекватности.

— О чем ты говоришь? — насторожился директор. — Где такое случилось? Кто мог дать ей разрешение убить человека?

— Я дал, — посетитель поднял на него скучающий взгляд. — Видишь ли, господин Сэки, я принимал участие в нейтрализации Института. И прихватил девочку с собой, чтобы и она поучаствовала. Остальное, извини, государственная тайна. Но мы отвлеклись. Сейчас мы говорим не о старшей девочке, а о младшей. Поскольку ты подтверждаешь, что не заметил в ее поведении никаких отклонений, я откланяюсь. У меня еще много дел.

Он поднялся со стула, слегка поклонился и направился к выходу.

— Но что, если она все-таки ударит кого-то? — в отчаянии сказал директор ему в спину. — Ведь ее сила хуже пистолета!

Посетитель остановился и повернулся к нему.

— Она гораздо хуже пистолета, — вежливо сказал он. — Я бы сравнил ее способности с крупнокалиберной гаубицей как минимум. При должной мотивации она в состоянии не только пробить стальной лист, но и обрушить здание школы вам на головы. Но ты педагог, господин Сэки, и прекрасно понимаешь, что рано или поздно дети вырастают. Ты предлагаешь растить их в изоляции, чтобы они считали себя изгоями? А как, по-твоему, им захочется поступить с отвергнувшим их обществом, когда они повзрослеют? Или их следует перебить всех до одного прямо сейчас, пока они еще не способны задумываться о жизни? Так нужно поторопиться — кое-кто из них уже через полтора-два года достигнет совершеннолетия.

Не дожидаясь ответа он повернулся и вышел, плотно прикрыв за собой дверь в приемную. Директор остался сидеть в одиночестве, беспомощно приоткрыв рот. Дети вырастают? Да. Именно так. Будь проклят самоуверенный щенок, полагающий, что знает о жизни все! Разумеется, нельзя отвергать детей, не виноватых в своих особых способностях. Но и смешивать их с остальными…

Он неуверенно стер со лба выступившую испарину, и за дверями долго и радостно зазвенел звонок, возвещая конец занятий. Из коридоров и со школьного двора сразу же донесся нарастающий гул звонких детских голосов. Господин Сэки Арикуй тяжело вздохнул и грузно выбрался из своего кресла. Пора заниматься делами.

…и как они отнесутся к отвергнувшему их обществу?

* * *

— Смотри — папа!

Локоть Яны пихнул Палека в бок в тот момент, когда он и сам увидел Дзинтона, сидящего на тумбе у ворот школьного двора и беззаботно болтающего ногами в воздухе. Сейчас он казался совсем молодым — немногим старше выпускников старшей школы, расположенной в соседнем здании, сейчас текущих мимо него густым потоком. Если не приглядываться, то ему вряд ли можно дать больше шестнадцати.

130