Ничьи котята - Страница 41

Карина поежилась. Внезапно ресторан совсем-совсем ей разонравился. Яна умеет видеть, что люди чувствуют. И если она говорит, что их не любят, значит, так и есть. Зачем они сюда пришли? Как хорошо дома, в отеле, где рядом только Яна, Палек, Дзинтон и Цукка, которые любят ее — или хотя бы не боятся.

Дзинтон и Цукка не боятся только потому, что не знают тебя настоящую, — прошептал внутренний голос. — А если узнают? Вдруг решат, что ты чудище и что тебя нужно вернуть в Институт?

Но Яна рассказывала, что ее родители ничуть не испугались! Вернее, они испугались за нее, но не ее дара…

Дзинтон и Цукка — не твои родители. Они просто хорошие добрые люди. Может, они и не отдадут тебя в Институт, но захотят ли они жить с тобой в одном доме? Ты — чудовище. Девиант. Убийца.

Но я хочу жить с ними!

Не все желания исполняются. Они тебе никто. Чужие люди. Они приютили тебя и Яну из жалости, но продолжать жить с ними и дальше нельзя. Тебе пора уходить.

Я не хочу!

Надо. Пусть сегодняшний вечер станет прощальным. Завтра днем нужно незаметно уйти.

— …Кара! — голос Дзинтона заставил ее вздрогнуть. — Ау! Уже можно есть. Только, граждане, не налегайте особенно на закуску, а то наедитесь и аппетит перед основными блюдами потеряете.

Дядька в черном костюме — официант, как назвал его Дзинтон — как раз заканчивал составлять на стол тарелки. Закуска? Глаза Карины округлились. Кажется, она вполне могла заменить полноценный ужин для них пятерых. Нарезанная ломтиками рыба, целые охапки тонких остро пахнущих стеблей каких-то растений в прозрачной жидкости, маринованные щупальца осьминога, аккуратные кружки колбасы…

— Вот та зелень, — Дзинтон ткнул пальцем в стебли, — называется «мурука». Трава такая. Растет далеко на севере, быстро вянет и теряет вкус, так что сюда ее везут самолетами. Зато в свежем виде отменная закуска, и аппетит хорошо разжигает. На вкус островата, но, как ни странно, совершенно не действует на желудок, так что есть ее можно даже язвенникам в стадии обострения. За что и ценится. Да вы не смотрите на нее как на крокодила в зоопарке, ее не затем поставили. Лопайте.

Подавая пример, он вытащил из лоханки три или четыре стебелька, сунул их в рот и принялся жевать.

Карина осторожно утянула с блюда ломтик рыбы. Та оказалась сырой, но невообразимо вкусной. Забыв о приличиях, она сграбастала сразу три ломтика и принялась сосредоточенно их жевать. Палек и Яна тоже не заставили себя упрашивать.

Следующий час они занимались тем, что поглощали пищу, подносимую официантом. Карина не запомнила ни их названий, ни даже что именно она ела. В памяти осталось только ощущение постоянной страшной вкуснятины да тяжесть в надувшемся барабаном животе. Под конец Дзинтон сунул ей таблетки, и она проглотила их, запивая соком. Это оказалось последней каплей. Она поняла, что если съест хотя бы еще кусочек, то лопнет. Она осоловело откинулась на спинку дивана и кулаками протерла начавшие слипаться глаза.

— Ну, граждане великой державы, как вам ужин? — с довольной ухмылкой спросил Дзинтон. Он жмурился, словно сытый кот, и только что не мурлыкал.

— Я обожралась, — выдохнула Цукка. — Честное слово, нельзя так издеваться над людьми — ешь, ешь, ешь и не можешь остановиться. Больше я сюда ни ногой…

— Некрасиво говорить «обожралась», — наставительно заметил Дзинтон. — Надо выражаться примерно так: «я знаю, что завтра страшно пожалею, но сейчас не смогу больше съесть ни крошки».

— Боюсь, сначала я завтра страшно пожалею свою талию, — хмыкнула девушка. — Все мужики такие коварные: сначала хитростью заманят в ресторан, а потом огрызаются: у тебя самой брюхо не меньше!

— И многие тебя раньше заманивали? — с интересом спросил Дзинтон.

— Не скажу! Должны же у женщины оставаться секреты?

— А куда же без них! — согласился парень. — Теперь ночей спать не стану, а стану ревновать к неведомым конкурентам. Ага, вот и счет. Три семьсот с мелочью. А ты боялась…

Он поманипулировал своим пелефоном возле платежного терминала официанта.

— Вот так. Ну что, пять минут перерыв на утряску содержимого в брюхе, и двигаем домой. А то уже полдевятого, домой раньше девяти не попадем. А чуть придержим шаг — вообще к полуночи доберемся.

За пять минут Карина почти заснула в уютных диванных объятиях, так что Яне с Палеком пришлось ее расталкивать с двух сторон. Она нехотя выбралась из-за столика и как сомнамбула потопала ко входу следом за Цуккой. Впрочем, из оцепенения ее почти сразу вырвали ойканье Яны и визгливый женский голос:

— Смотреть нужно, куда идешь, милочка!

Встрепенувшись, Карина оглянулась по сторонам. Справа от нее Яна потирала руку, а перед ней возвышалась, упирая руки в бока, та самая женщина в роскошном платье, сидевшая за соседним столиком. За ее спиной прятались двое детей.

— Сначала толкаешься, а потом еще и грубишь! — не успокаивалась женщина. — Что за дети пошли такие! Невоспитанные, неряшливые, к старшим никакого уважения.

Яна растерянно смотрела на нее. Она и не думала ничего говорить. Судя по выражению на физиономии, сейчас она хотела одного: оказаться от странной тетки как можно дальше.

— Он сам на нас налетел! — дерзко заявил Палек, выступая вперед. — Он бежал и натолкнулся на нее, а мы просто…

— Нет, вы только посмотрите на нахала! — возмущенно всплеснула руками тетка. — Теперь еще и он грубит! Метрдотель! Метрдотель! Сюда! Вызовите кто-нибудь полицию!..

С соседних столиков начали оглядываться. Черный человек у входа всплеснул руками и бросился к ним, лавируя между столиков.